Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

Глеб взял трубку из ее вздрагивающей руки и, приложив к уху, обнял Дашу за плечи.

— Глеб Михайлович? — проговорил из трубки приятный баритон. — Только что вы звонили Сидорову. Позвольте за него извиниться: остатки своих мозгов он давно пропил.

— Поэтому вы его и наняли? — предположил Глеб.

Баритон хохотнул:

— Зато теперь никому его не жалко. Догадываетесь, кто я?

— Дон Хуан Родригес, президент Международного фонда. Я узнал вас, несмотря на то что вы говорите сейчас по-русски. Предлагаю перейти прямо к делу.

— Ах, лорд Грин! Как вы торопитесь! Впопыхах даже забыли упомянуть, что распознали во мне так называемого Змея.

— Зачем, дон Хуан? Мы оба об этом знаем — этого достаточно.

— И вы не поинтересуетесь, как я вас вычислил? — усмехнулся Родригес. — Думаете, я не догадался, под чьей режиссурой Даша Лосева столь блистательно выступила у вас в школе и в отеле «Метрополь»? Снимаю шляпу. Но дяде вашей красотки в самое ближайшее время придется заняться ее воспитанием…

— Дяди ее нет в живых, — перебил Глеб. — Час назад он сдох в шкуре кабана. Ближе к делу, Змей.

Даша прижалась к плечу Глеба.

Родригес примолк, переваривая неприятную новость, затем с угрозой произнес:

— О'кей, Мангуст, к делу так к делу. Судя по твоим маневрам, ты хочешь сразиться с верхушкой моей Пирамиды, или, как вы называете ее, Системой. Я прав?

— Да, — подтвердил Глеб. — Когда и где?

— Завтра в двенадцать, на даче у твоего приятеля Дмитрия Грачева. Просторы там необъятные и народу вокруг ни души. Запишешь адрес, или что-то не устраивает?

— Диктуй, — сказал Глеб. — В двенадцать я там буду.

Родригес хмыкнул:

— Друзей своих захвати. Эх, погуляем!

— Не раскатывай губы, Змей. Гулянка не состоится.

— Ну-ну, Мангуст! Ты это не обдумал! В данной ситуации твоим сподвижникам гораздо безопасней быть с тобой рядом. В противном случае, пока ты будешь со мной биться, мои люди выкурят их из любой норы. Твоих друзей мы знаем поименно. Победишь меня — они вольные птицы. Если верх возьму я… подумай сам, куда они денутся? Решение у нас одно: или — или.

Глеб в смятении посмотрел на Дашу и тут же отвел взгляд.

— Пожалуй, — буркнул он в трубку. — Говори, куда ехать.

Родригес продиктовал адрес, затем предложил, перейдя на испанский:

— Почему бы нам не сразиться один на один, сэр Майкл? К чему напрасные жертвы?

— Дон Хуан, я готов прослезиться, — по-испански ответил Глеб.

— То есть вы отказываетесь, мистер Мангуст?

— Я не верю вашему слову, сеньор Змей. Но я согласен.

— Вот и отлично! — Родригес вновь перешел на русский. — Мы с тобой сшибемся, а наши дамы за нас поболеют. Кто победит, получит весь гарем, — испанец хохотнул, — и Дашу Лосеву в придачу. Поди плохо?

Глеб вздохнул.

— Змеев губит непомерный аппетит. До завтра, болтун.

— Э-э, погоди! — остановил его испанец. — Тебе, случаем, не известно, куда подевался этот недоносок Мак-Грегор? Его будто корова языком слизнула.

— Да ну? — усмехнулся Глеб. — Эка жалость!

Родригес процедил сквозь зубы:

— Думаю, ты вряд ли стал бы его прятать. Все равно ведь я его потом разыщу.

— Для тебя никакого «потом» не будет, — пообещал Глеб. — До завтра, сладкоречивый.

Положив телефон на холодильник, он чмокнул Дашу в нос и направился к шкафу.

— Почему ты не сказал ему, что знаешь, что он не Змей? — спросила Даша.

Глеб обернулся:

— Зачем? Пусть Змея до последнего момента думает, что не раскрыта. Хоть не сбежит.

— По-твоему, она завтра явится?

— Уверен. — Глеб открыл дверцу шкафа. — Они навалятся на меня скопом.

Сверкнув глазами, Даша вздернула подбородок.

— Я еду с тобой! Мы все едем с тобой!

Поставив ногу в шкаф, Глеб кивнул:

— Да, родная.

Дашины брови от удивления взлетели вверх.

— Ты согласен? И даже не вредничаешь?

Глеб грустно улыбнулся:

— Родригес почти убедил меня, что это правильное решение.

Даша просияла.

— Тогда я звоню ребятам и договариваюсь, ладно?

— Да, мы выезжаем в десять утра, — сказал Глеб и скрылся в шкафу.

Даша немедленно позвонила Стасу.

— В десять утра выезжаем, — выпалила она.

— Нет проблем, — отозвался рыжий. — За Ильей и Такэру я заеду. Где встречаемся?

— У нашего дома.

— Замётано. Глеб не возникает?

— Он согласен. Но аппаратура — наш секрет. Кстати, с ней все в порядке?

— Даш, сколько можно? Я ж сказал: не волнуйся…

— Ну да, не волнуйся! А подключаться куда?

Стас глубоко вздохнул.

— Даш, я не такой тупица, каким кажусь. Усилители я одолжил вместе с «фольксвагеном», в нем генератор. Час назад мы с Такэру все проверили, и он присобачил там какую-то японскую хреновину… Короче, звучок получился такой, что жильцы милицию вызвали. Ей-богу, Даш… не дергайся: все будет тип-топ. Лишь бы это вообще сработало.

Даша сглотнула ком в горле.

— Рыжуха, я тебя целую. До завтра.

Она дала отбой и, отложив телефон, принялась в задумчивости мерить шагами кухню. И по всем направлениям, как ни крути, у нее получалось два с половиной шага.

Над белым особняком синело небо и светило солнце. Вокруг особняка зеленел газон и пестрели цветочные клумбы. Графиня, одетая в ситцевый сарафан, в гневе сверкала глазами, и сдвинутая набок панама сидела на ней «а-ля чёрт возьми». Глеб едва сдерживал смех.

— Можете сердиться, Глеб Михайлович, можете обижаться! Но я высказала вам все, что на душе! — В такт своим словам графиня взмахивала тяпкой. — Лишь из обрывков разговоров ваших друзей я узнала…

— А вот подслушивать нехорошо, — ввернул Глеб. — Вам это вовсе не к лицу, графиня.

Щеки Натальи Дмитриевны вспыхнули.

— Немедленно скажите «ластик»! — потребовала она.

— Что-о? — расплылся в улыбке Глеб.

— Это значит, — нахмурила брови графиня, — что вы стираете вашу хамскую реплику о моем подслушивании!

— Что это значит, я понял, — продолжал улыбаться Глеб. — Но кто научил вас пользоваться ластиком?

Графиня малость поостыла.

— Такэру. А что? Очень милый, воспитанный юноша…

— Ластик, Наталья Дмитриевна! — Глеб приложил руку к сердцу.

Рукояткой тяпки графиня поправила на голове панаму.

— Все равно мириться с вами я не собираюсь! — заявила она решительно. — Вам грозит опасность…

— Ничего мне не грозит.

— Тем более, голубчик! Дайте мне в этом удостовериться — и мы поедем чаи распивать! А, Глеб Михайлович?! Что вы на это возразите?! В том-то и дело, что возразить вам нечего! А по-моему, голубчик, если вы отказываетесь от моей помощи, значит, другом своим меня не считаете! А если я вам не друг, то я немедленно съезжаю с этой галактики и отправляюсь к себе в Мытищи!.. В чем дело?! Что я сказала смешного?! Если вы не прекратите скалить зубы…